22 февраля 2015 года во время мирного марша в Харькове подорвали взрывное устройство — погибли четыре человека. Подозреваемые в организации теракта до сих пор находятся под судом, который пока не дал оценку их действиям. За четыре года около 30 заседаний было сорвано и более 100 состоялись, говорит Вита Дубовик, пресс-секретарь прокурора Харьковской области. По ее словам, в новом рассмотрении, которое стартовало в апреле 2017-го, половина заседаний не состоялись по болезни обвиняемых.
Колонну прикрыла «Газель»
Еще до проведения мирного марша к его организации было немало вопросов. В тот день, к годовщине Евромайдана, в Харькове проводилось сразу два масштабных мероприятия — вече у памятника Шевченко при поддержке власти и марш, который организовали активисты. Их инициатива была абсолютно понятна. Именно во Дворце спорта в феврале 2014-го прошел форум сепаратистов, который мог привести к расколу Украины и масштабной оккупации юго-востока страны.
В 2015-м спецслужбы предупреждали — открытое чествование событий на том маршруте опасно. В Харьковской области в то время ДРГ чувствовали себя более чем вольготно: сообщения о попытках подрывов железнодорожных путей, военкоматов, газохранилищ звучали каждую неделю. Уже был взрыв в пабе «Стена», где пострадали девять человек.
С другой стороны, активисты отмечали: силы правоохранителей максимально стянули на вече в саду Шевченко, из-за этого маршрут шествия был недостаточно проверен. Взрывное устройство, которое привели в действие с мобильного, заложили ночью. Утром его не обнаружили — марш начался.
Взрыв прогремел, когда колонна подходила к Дворцу спорта. На месте и позже в больнице от полученных травм погибли 15-летний Даниил Дидик, 18-летний Николай Мельничук, сотрудник полиции Вадим Рыбальченко и сокоординатор харьковского Евромайдана Игорь Толмачев. Еще 11 человек были ранены. При этом жертв могло быть больше — колонну прикрыла «Газель», которая ехала мимо.
Манипулируют правом на медицинскую помощь
Подозреваемых — Владимира Дворникова, Виктора Тетюцкого и Сергея Башлыкова — задержали оперативно, по горячим следам, уже в апреле начался суд. Но дело до сих пор до конца не рассмотрено. Подозреваемые не только не признают свою вину, но и говорят, что их назначили террористами, несмотря на доказательства, в том числе данные мобильных операторов и технические экспертизы.
Независимые наблюдатели отмечают: подозреваемые не выглядят как случайные жертвы. Они манипулируют своим правом на медицинскую помощь, вызывают скорую в любой момент в суд, не дают показаний, делают вид, что не понимают украинский язык, не скрывают приверженности к «русскому миру».
«За время судебного слушания было выявлено два десятка системных нарушений. С одной стороны, это процедурные вопросы к срокам доставки подсудимых или к организации процесса, например, отсутствие тех же огнетушителей. С другой стороны, речь идет о явных попытках затянуть процесс или представить его как несправедливый по отношению к обвиняемым. Например, у Башлыкова во время заседаний неоднократно фиксировали неожиданно высокое давление, из-за чего переносили рассмотрение, — говорит наблюдатель ОО «Справедливый суд» Валентина Ногина. — Поэтому возникает вопрос: не реакция ли это на какое-то лекарственное средство, которое он сам принимает».
Башлыков жалуется на самочувствие. Для наблюдателей ОБСЕ говорил, что не знает, что ему вкололи врачи скорой.
Достаточно доказательств на пожизненный срок
«Мы ничего не затягиваем, все делаем обоснованно»,- говорит адвокат обвиняемых Дмитрий Тихоненков.- «Сейчас все среды заняты до начала июня. Разве что последние несколько заседаний сорвались по техническим причинам. Осталось исследовать часть вещественных доказательств. На этом заканчивается все, что просил исследовать прокурор. После этого суд разрешит нам заявить свои ходатайства. Мы уже два года назад их подготовили. У нас ходатайства — допросить свидетелей, провести несколько важных экспертиз. Ну, я не буду раскрывать всю нашу тактику. Но эти ходатайства нужны для того, чтобы выяснить реально, что тогда произошло, и есть ли хоть какая-то вина подзащитных. Мы считаем, что доказательств никаких нет, обвиняемые это не совершали. На чем основывается обвинение? На собственных признаниях, полученных во время досудебного следствия, при этом к людям применялись пытки. По этому поводу заведено в военной прокуратуре уголовное производство. Оно еще расследуется, мы эти документы тоже приобщим».
Процесс идет медленно, кажется затянутым и безнадежным, однако, представитель потерпевших Олег Головков смотрит на дело по теракту с оптимизмом.
«Суд не стоит на месте. Просто изначально все понимали, что со стороны защиты потерпевших будет обращение в Европейский суд, поэтому все материалы исследуются настолько тщательно, чтобы не было вопросов к соблюдению процессуальных норм. Сейчас мы как раз подошли к окончанию изучения материалов дела и вещественных доказательств, дальше — этап ходатайств, потом — дебаты», — говорит Головков.
В деле достаточно доказательств, подсудимым грозит пожизненный срок, но это не значит, что им нет смысла тянуть дело.
«Их нахождение в СИЗО считается по «закону Савченко», то есть год за два. А при пожизненном заключении, после отбывания 10 лет предоставляется право на помилование и амнистию. Еще немного — и как раз в день оглашения приговора можно будет выходить на свободу», — отмечает адвокат.
На обмен с Россией обвиняемым в теракте рассчитывать не приходится. Один раз, в самом начале процесса, их фамилии федералы подавали в список, но получили категорический отказ украинской стороны, и больше попыток не предпринимают.
Кира Волкова, «Харьковский репортер»
