Вячеслав Гиндин: “Подсели в театре на иглу творческого разнообразия”

Актер Харьковского академического театра кукол им. В. А. Афанасьева, заслуженный артист Украины Вячеслав Гиндин родился 31 июля 1966 года в Харькове. В 1987 году окончил Харьковский национальный университет искусств имени И. П. Котляревского. На театральной сцене – больше 30 лет. Сыграл 20 ролей в театре, около 30-ти – в кино и телепрограммах, более 70 работ дубляжа. Его голосом говорят герои Самюэля Джексона, Колина Ферта, Гарри Олдмена, Рассела Кроу и Николаса Кейджа.

В театре работали родители мамы

Вячеслав, вы выросли в артистической семье?

– Не совсем. Мама всю жизнь проработала учителем, а отец был известным ученым-физиком. Но бабушка и дедушка по материнской линии действительно имели прямое отношение к театру. Дедушка еще до революции 1917 года служил в оркестре оперного театра – играл на гобое и английском рожке. А бабушка там же была начальницей пошивочного цеха.

Ваша мама не пошла по родительским стопам?

– Мама поступила в наш театральный институт. Но дедушка заявил: “Нет, она актрисой не будет – я слишком хорошо знаю эти закулисные нравы”. Поэтому мама забрала документы и поступила в педагогический вуз.

А вам была интересна физика, которой занимался отец?

– Отец закончил харьковский политех, потом ушел на фронт, а вернувшись, всю жизнь работал в нашем физико-техническом институте, воспитал множество учеников. Очень надеялся, что я буду продолжателем династии. Когда понял, что сын – абсолютный гуманитарий, поначалу расстроился. Потом всячески поддерживал. Лишь перед поступлением в институт сказал: “Ты понимаешь, что я не смогу ничем помочь”. На что я ответил: постараюсь добиться такого же уровня в своей профессии.

Родители видели вашу игру на сцене?

– К сожалению, они застали только начало пути. Это было несмело, робко, мне было чуть больше 20 лет, но родители мною очень гордились.

“Нравилось падать, словно раненый”

В детстве вы были артистичным ребенком?

– Во дворе мы все время играли в ковбоев и индейцев, особенно после посещения кинотеатра. Причем это не было спонтанной беготней: мы придумывали какие-то роли, сценарии, диалоги.

И какое у вас было амплуа?

– Да по-разному. Нравилось падать, словно раненый. Кто-то придумал как сделать кровь – брали небольшой целлофановый пакетик, бросали туда кубик красной акварельной краски и добавляли немного воды. В тот момент, когда тебя ранили, ты прокалывал пакет и падал, а по асфальту растекалась алая жидкость. И вот мы играли, меня убили, я упал в лужицу крови. Это увидел кто-то из соседей. Позвонили маме и рассказали, что там что-то со Славой, он лежит, вокруг кровь… Театрализация была та еще.

Впечатлили маму?

– Да, очень. Кстати, именно мама в 1979 году, когда я учился в 7-м классе, показала мне заметку в газете “Красное знамя” (сейчас “Время” – Ред.), где школьников приглашали в театральную студию. В Доме актера нас слушала комиссия из педагогов театрального института, включая Нину Логвинову и народного артиста СССР Александра Сердюка. Я подготовил стихотворение из школьной программы – “Песнь о купце Калашникове” Михаила Лермонтова. Из полного зала отобрали 20 человек. В этой студии, кроме меня, еще занимались Игорь Мирошниченко, Степа Пасечник, Саша Богатырева – те, кто до сих пор играют в постановках или ставят спектакли.

“Свой театр не променяю ни на какой другой”

Где вам больше нравится играть: в театре или кино?

– Конечно, в театре я себя гораздо комфортнее чувствую, потому что у нас очень интересные постановки: Гоголь, Чехов, Шекспир. Постановка – это маленькая жизнь. Причем мы говорим о сегодняшнем театре кукол, который за последние 10 лет взлетел на невиданную высоту благодаря тандему режиссера Оксаны Дмитриевой и художника Натальи Денисовой.

Вас пытались переманить в другие театры?

– Поездив по фестивалям и посмотрев постановки других театров, я понимаю, что мы лучшие. То, что у нас происходит, – это искусство. Поэтому свой театр я не променяю ни на какой другой. Каждый раз, выпуская новый спектакль, чувствуешь зуд: а что дальше? Мы в театре подсели на иглу творческого разнообразия. Режиссер подбирает репертуар, не повторяясь в жанрах: если была комедия Мольера, то следующим идет “Гамлет” Шекспира. Это такой контрастный творческий душ – только успевай переводить дух.

Чем отличается игра на театральной сцене от работы в кино?

– Если в театре важна игра, то в кино, исходя из образа, необходимо держаться одной линии поведения и органично существовать в кад­ре. Съемки идут долго, иногда по полгода, и важно, чтобы после монтажа не было ощущения, что все снимали в разное время. А еще в кино многое зависит от фактуры. Бывает, что на сцене – совершенный дуболом, двух слов связать не может, а в кино все замечательно: крупный план, выразительные глаза и восхитительно молчит в кадре.

Голос Шерлока утверждал Warner Bros. Pictures

Какая роль для дубляжа сама любимая? Все так же Шерлок Холмс в исполнении Роберта Дауни-младшего в фильме Гая Ричи?

– Да, я с нетерпением жду 25 декабря 2020 года – на это время запланировали премьеру третьего фильма о Шерлоке Холмсе с Дауни-младшим. Студия дубляжа уже пообещала, что ленту будет озвучивать та же команда, что работала на предыдущих двух. Голоса для озвучивания Шерлока Холмса утверждала компания Warner Bros. Pictures.

А какой из последних работ вы довольны?

– На днях в прокат вышел вестерн “Братья Систерс”, который снял Жак Одиар – он вместе с отцом написал сценарий к легендарному французскому фильму “Профессионал” с Жаном-Полем Бельмондо. Картина “Братья Систерс” уже получила награды на Венецианском кинофестивале. И актеры там не попсовые – мне достался герой Джона Си Райли. Кино пока еще не видел – дома со сломанной ногой, но мечтаю посмотреть его на большом экране.

Насколько сложно переозвучивать других актеров?

– Это так интересно – влезть в чужую шкуру. Важно не испортить то, что сделал актер в кадре. Да, сложно 10 часов стоять перед микрофоном, после работы выходишь, не чувствуя ног. Но это такой невероятный кайф – сознавать, что ты сделал золотой дубль, попав во все интонации.

Ксения Кутовая, “Харьковский репортер”